* * *
Тик-так, тик-так: металла крик,
Осознанного стоны.
Здесь каждый шаг и каждый миг
Совсем немало стоит.
Кус хлеба, для одежды нить,
И ноги для движения, —
Все это надо оплатить
Монетой напряжения.
И если ты, мой дорогой,
Сидеть здоров без дела,
А это значит, что другой
В два раза больше сделал:
Вспахал поля, расчистил сток,
И замостил дорогу,
Над речкой сколотил мосток, —
Не зря! — и, Слава Богу!
По трубам катится вода,
Машин все гуще стаи.
Чем больше вольного труда,
Тем меньше негодяев.
* * *
Рассуждают: мол, поверьте:
Нам дано идти в бессмертье.
Рассуждения эти
Прямо в Бога метят.
ХАНАНЕИ
Там, у устья Иордана,
Пышный город процветал,
И народ в нём неустанно
Пил, гулял и хохотал.
Были все там мыты, бриты,
Развращённые кругом.
Город очень знаменитый
Под названием Содом.
Гости говорили мэру:
“Прекратить содом вели.
Вы же сами, для примера,
Трёх любовниц завели”.
Содомяне-хананеи
(Чтоб им вечно кости грызть)
До таких пор охамели —
Скотоложством занялись.
Трещины образовались,
Стен посыпались куски;
От Содома не осталось
Ни полена, ни доски.
Надо ж так себе нагадить
(Видно так им — на роду).
Не содомьте, Бога ради, —
Очень плохо там, в аду.
* * *
Ждешь дождя – приходит ливень,
Ждешь снежинок – но пурга.
Это плохо – если лишка,
Коль река за берега
За желаньем ждёт остуда,
Как за пламенем – зола.
Лучшее вдали покуда,
Близкое – как в никуда.
Пресыщенью эти дани,
Пресыщенье дарит – лед.
Радость ждёт не в овладаньи,
Но в стремлении живет.
* * *
Я, как и ты – пылинка,
Наш дом – скудельный сосуд.
Мы тенькаем здесь, тинькаем,
Покуда нас не снесут.
Напрасно мы дмимся-тянемся,
Спесивой гнилушкой горя.
Ни в чём мы здесь не останемся
Если погибнет заря.
* * *
Земля не продолжение небес,
Вода лишь отражение лазури.
Здесь дурим мы и нас, конечно, - дурят.
Не в небе, на земле укрылся бес.
Уходит в землю тело – знают все,
Куда душа уходит - лишь догадка.
И всё же красота – легко и сладко.
Соблазны тела – это сеть.
* * *
Слабый ветер. Умеренный. Вихрь.
Ствол сосны готовый упасть.
Если нежность устала быть тихой,
То она переходит в страсть.
* * *
Вот еще день выигран,
Спрятан ночи нож.
Может, завтра выгребешь,
Послезавтра тож.
Неизбывность просится
Инеем в траву.
Выигрыш и проигрыш
Рядышком живут.
* * *
И все куда-то рвешься
С надеждой, не иначе;
И снова достаешься
Усмешкам неудачи.
Там ущипнут, там дернут
Или прижмут рогами.
А золотые зерна
Зарыты под ногами.
Прочитано 1994 раза. Голосов 2. Средняя оценка: 4.5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Больше похоже на незаконченные наброски. Комментарий автора: Блажен, кто праздник жизни рано Оставил, не допив до дна Бокала полного вина, Кто не дочел ее романа. А.С.Пушкин
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.