Из круга в круг, или Нить неизбывная Обрывки 37 - 42
……………………………………………………………………………………….
…………………………… опасен, как прошлогодний снег.
Кружок в обед собрался. У массивного стола в бытовке. У к о з л а. Убивали время до конца обеда – забивали к о з л а доминошного.
Наш начальничек, Гриша Петлёваный, важный коротышка на участке, отдуплившись напоследок двумя камнями, вскочил с места, возвысился над столом. И выдал – на злобу минуты и на злобу дня:
– Вот так! Всех покроем. Как чехов.
Доминошники переглянулись. Кто-то попытался уточнить:
– Как это – как чехов?
Гриша замотал головой – авось что-нибудь лёгкое оттуда наружу выскочит. И выскочило:
– Так же, как словаков. Мы освободили Чехословакию. Как в сорок пятом.
– Они теперь не могут надышаться свободой. – Лукавый поддал мне газу. – По всей стране – выхлопы от бронетехники и танков. Да здравствуют братья-чехи! И братья-словаки, разумеется. Чехословаки. Да здравствует дружба между нашими народами! Дело Ленина живёт и побеждает. И ……………………..
……………………………………………………………………………….
…… в последний раз меня дёрнули* в шестьдесят восьмом. И прокурор вынес мне предостережение. Последнее. Не китайское (их, последних, в адрес Америки великое множество набралось.) Последнее советское предупреждение. Насчёт гаек, отвинченных на стыке рельсов магистрального пути в ……………………………………………………………………………
………………………………………………………………………………
…………………………………………………………………………………
…………они хотели, чтоб я им принадлежал. Как противозачаточное средство – от свободомыслия. Юрку Скурата ко мне заслали, корреспондента из местной газеты. Того самого, который сдал меня в их никольскую контору – со всем, что было и чего не было.
Юрка открыл дверь бытовки в начале шестого. Мужики разошлись по домам. Я оставался – не успел ботинки дочистить.
– Можно? – Он вытащил из кармана бутылку водки. – Я с миром пришёл.
Мы выпили. За мир между нами. А также за мир во всём мире. Потом – за моё здоровье. Затем – за него, за Юрку. После чего я припомнил ему шестьдесят восьмой. И всю Чехословакию (тогда ещё не разделённую). И риторический вопрос ему задал:
– Как ты мог?
Он развёл руками. Показал.
Мы вышли из депо. И, помнится, зачем-то через круг пошли, через поворотный. И, как бы в насмешку, кто-то его стал поворачивать. Юрка засмеялся и ко мне:
– Поворачивай оглобли. Наплюй на всё! На пятый год, на семнадцатый, на все шестидесятые. Кабалистика какая-то. Если и надо уважать какие-то числа, то на дензнаках. Они имеют значение и значительность. Кстати, старик, забыл тебе сказать: мне на встречу с тобой шеф полсотни отстегнул**. А ты знаешь, о н и зря не тратятся. Волку надо чем-то пасть заткнуть. Нет ли у тебя на примете кого-нибудь вкусненького? Чтоб мыслишка была хоть чуть-чуть приперчённая, а уж соуса мы сами подольём…
…Не пойму, что за вонь? Сквозняком потянуло с параши? Или ветер времени доносит оттуда, от никольского депо, от поворотного круга, от сточной канавы тошнотворный смрад? Вонища после промывок паровозных котлов? От стоячего мазута? От промытых интеллигентствующих мозгов?
…– Заткнись! – Я – Юрке. И поверх того – матом. И червонцем – в морду: – На! Шефу пасть заткнёшь.
Да, так оно было. Над нами пролетела ворона. Смачно каркнула. Я взглянул на неё. И удивился – пощёчину получил. Юркину.
По лицу от подлеца? Не ожидал.
Идиотическая ситуация – я захохотал. И теперь уже прощальная – ухмылка разрослась на Юркиной морде. И никакого предчувствия на ней.
Фискал в новомодных шмотках выписал собой параболу. С бугра – в канаву. Как сор из поганого ведра. У меня запястье руки хрустнуло, левой.
Юрка упал и не поднялся. Жижи ему там – по щиколотку, но хватило с головой. Он не шевельнулся. Я едва поднял его: ржавый гвоздь, торчавший из притопленной плахи, вонзился ему в затылок.
…Кронос, пожирающий время, – он всеяден. …………………………….
…………………………………………………………………………………
………. Виноват я. Прав я. Виноват, потому что прав: по правде вина моя. И прав, потому что виноват: виною правда исполнилась.
Ну. И что же? Что же дальше?
Из круга – в круг. Из одного – в другой. Из другого – в третий. И дальше, дальше, в круг ушедших на т о т б е р е г. Там, я читал где-то, плач и скрежет зубов.
Нить неизбывна. Нить Ариадны?** Но есть ли выход? ………………
……………………………………………………………………………
………………………………………………………………………………
– Теперь будешь иметь дело со мной.
– Нет, не хочу никакого дела!..
Грозовая туча нависла над головой. Грозная туша. Сейчас ударит. Или раздавит – мозги брызнут.
– Ты убил Юрия Скурата! Понятно?..
Он ударил меня по печени. Сильно. И ещё два раза. Я чуть не упал в обморок. Светкин тычок, давно, в п р е д о д е с с к о е время –лишь предостережение. Теперь жизнь… БИЛА меня.
– Ну, ты что-нибудь понял?
Ничего не понимая, я прохрипел:
– Да…
– Что же ты понял?
Я постарался сгрести мысли в кучу.
– Да, Юрий Скурат убит…– Я не договорил.
Удары в печень забивали подвалы памяти. Через несколько секунд не воспринималось уже ничего. Сознание отключилось …………………………..
………………………………………………………………………………….
…………………….. кровь стыла в жилах. Теперь только понял эту избитую фразу. Руками понял, телом. Ознобом по всему телу.
Руки рванулись опять. Спаренные цепочкой браслеты ещё сильнее сжали запястья. Выдавили стон.
Боже!..
Э т и у з ы н а д о у с в о и т ь. Т ы п о д ч и н и с ь, р а с с л а б ь м ы ш ц ы – с т а н е т с в о б о д н о.
Ха… свободно... Но всё-таки расслабился, подчинился. Боль отступила.
Мент оканчивал процедуру, занят был своим делом – умывал руки под краном, привычная сцена обошла его стороной.
А? А кто же? Кто же это?..
Откуда этот кошмар? Стена, одетая в цементную ш у б у. Склизкий цементный пол. Мокрое тряпьё на теле. Ноющая боль в руках, во всём теле.
А!.. Это тюрьма.
Закрыл медленно глаза, и бабушка, Матрёна Ивановна, шепнула: «Всё от Бога. На всё Божья воля…» ………………………………………………………
……………………………………………………………
=====
* вызвали (арго). Здесь каламбур, построенный на двух значениях – общепринятом и арго.
** Злесь: выделил (арго).
*** Согласно древнегреческому мифу Ариадна, любившая Тесея, снабдила его клубком ниток, и нить помогла герою, убившему Минотавра, выбраться из лабиринта, где обитало это чудовище, поедавшее человеческие жертвы.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Перпетуя - Мучинский Николай За основу оповідання взято історичні факти:
1.”Всеобщая история христианской церкви”(перевод с неметкого К.П.Е. Изд. 162-2nd Ayenue New York 3. N.Y. U.S.A. 1954.)
2.„История християнства”( А.В.Карев, К.В.Сомов)
К сожалению этого рассказа у меня нет в русском варианте.
Сказка про Фею, Золушку и прочих необычных обитателей квартирки под крышей - Ирина Уданович Мой преподаватель по сценарному мастерству любит говорить, что настоящая творческая свобода приходит тогда, когда мы "впадаем в детство". В эти моменты исчезают все комплексы и стереотипы, и ты становишься творцом собственного мира. В этом мире гармонично сосуществуют вымышленные и реальные герои, реалии прошлого и настоящего, оживают герои из детских сказок и предметы, которые окружают нас в повседневной жизни.
"Современные сказки для взрослых "детей" - это цикл веселых поучительных этюдов посвященный тем, кто в душе остался ребенком и не разучился фантазировать.
Поэзия : Два чоловіки (Two Husbands) - Калінін Микола Це переклад з Роберта У. Сервіса (Robert W. Service)
Unpenitent, I grieve to state,
Two good men stood by heaven's gate,
Saint Peter coming to await.
The stopped the Keeper of the Keys,
Saying: "What suppliants are these,
Who wait me not on bended knees?
"To get my heavenly Okay
A man should have been used to pray,
Or suffered in some grievous way."
"Oh I have suffered," cried the first.
"Of wives I had the wicked worst,
Who made my life a plague accurst.
"Such martyrdom no tongue can tell;
In mercy's name it is not well
To doom me to another hell."
Saint Peter said: "I comprehend;
But tribulations have their end.
The gate is open, - go my friend."
Then said the second: "What of me?
More I deserve to pass than he,
For I've been wedded twice, you see."
Saint Peter looked at him a while,
And then he answered with a smile:
"Your application I will file.
"Yet twice in double yoke you've driven...
Though sinners with our Saints we leaven,
We don't take IMBECILES in heaven."
